1
Линия не существует в природе как физический объект. Она — мысленная конструкция, выведенная из наблюдения за протяжёнными явлениями: трещинами, нитями, следами, гранями света. Истинная линия — идеал, описанный математикой, одномерное множество точек без ширины и глубины. Её нельзя найти среди вещей, только в намерении, в жесте, в работе сознания. Это абстракция, но именно она лежит в основании всех форм — от рисунка до архитектуры, от чертежа до музыкальной партитуры.

2
Линия не существует сама по себе, она является индексом идеи. Она рождается там, где рука касается материи, и исчезает, оставляя след — память о прикосновении. Глина хранит её в теле, бумага — в отпечатке. След — не просто результат, а знак присутствия, мгновение, когда материя становится участницей жеста. Между следом и следом рождается пространство, где проступает образ.

3
Когда-то первая царапина на камне, след пальца на глине были не просто жестами. Это было начало сознания, первый способ сказать «я есть». Линия обозначает границу между внутренним и внешним, между хаосом и порядком. С ней появилась возможность различать, упорядочивать, строить отношения с миром. Каждый раз, когда человек проводит линию, он повторяет древний космогонический акт сотворения, где разделение становится рождением нового. Линия — первичная речь, которой человечество говорит с самого начала.

4
Чем дольше смотришь на линию, тем меньше в ней границы и тем больше связи. Она соединяет, как нить, протянутая сквозь время и пространство. В керамике она проявляется как трещина или шов, в гравюре — как штрих, в архитектуре — как контур света на стене. Я порой думаю о штриховке как о движении, удерживающем мир от распада. Линия — знак сопричастности между идеей и материей, между человеком и землёй, между мыслью и телом.

5
Иногда кажется, что горизонт — самая великая из всех линий. Он существует, пока мы смотрим. Взгляд создаёт его, чтобы различить небо и землю, но при этом соединяет их. Горизонт обозначает предел, но не завершение. За линией горизонта всегда есть продолжение, и именно это делает её живой.

6
Линия — форма коммуникации до речи. Она говорит без слов, языком ритма, паузы, напряжения. Линия выражает состояние до мысли, до формы, до языка — ту область, где чувство только зарождается и ищет выход. Так звук длится во времени, создавая рельеф из вибраций и вычерчивает форму невидимого, превращая тишину в поверхность, по которой движется внимание. Музыка — это тоже линия, сотканная из колебаний и ожиданий, из напряжения и пауз. Там, где зрительная линия останавливает взгляд, музыкальная продолжает движение, как если бы одна и та же энергия меняла плотность, переходя из видимого в слышимое.

7
Линия — маркер времени. Она переводит мгновения в протяжённость. Взгляд повторяет путь руки от первого касания до исчезновения. Он становится способом существования мысли в материи, мостом между поверхностями медиума, между замыслом и жестом.
Каждый штрих — переход, сгусток энергии между жестом и молчанием, между тем, что уже произошло, и тем, что ещё только готовится проявиться.